Шелуха
… По подъезду ходили пацаны с огромный коробкой. По правде толкуя коробка была небольшая, однако и пацаны были невелики, лет по десять, этак, что коробка в их ручках чудилось огромной. Одеты были соответственно погоде, шапки кроличьи, на ногах какая то полулохматая обувь и чудовищные на обличье, то ли куртки, то ли пальто. В тотальном, нормального облика мальчишки, дворового и хулиганского.
- Дядя!– тронул меня за протока одинешенек, кой был без коробки, – Вам собаченок не потребен?
- Разумеется нету, а ты, что, кутят торгуешь?
- Нее, дядя, их кто то скинул в подъезд прямиком в коробке, а они этак пищат, чаятельно желают домой.
Я растворил створку коробки, кою прижимал к мамону другой мальчуган. Из непроницаемых, смрадных недр на меня глядели пять пар щенячьих глаз. Кутята были плотненькие, кругленькие и хвостатые. Они не пищали, а токмо глядели на меня снизу наверх и чаяли о чем то о своем.
- Не пацаны, не потребно. У меня дома двое котов, трясусь не подружатся они с вашими собачками.
Объяснение про «двое котов» было установлено с пониманием и пацаны вздохнув, прихлопнули коробку и понесли живой груз отдаленнее, в розысках предбудущих хозяев.
- Дрззззззз…. – зазвонил дверной звучен у моих соседей. Спустя пустотел минуты дверь приоткрылась и на пороге возник сосед. Не знаю, кем он трудился, однако по виду то ли преподаватель, то ли шеф небольшого дамского отдела. Вечно цивилизованно одет, в ручках портфель. Я еще запомнил, что он гадливо морщился, трогая дверную ручку подъезда. И еще он сооружал замечания. В тотальном то точные замечания, про «не курить в лифте», «не плевать и не мусорить». Нормальный мужик.
- Кто там?– сосед осмотрел чумазую пацанву и знакомо поморщился.
- Дядя, вам собаченок не потребен?– с надеждой узнал тот, кой не хранил коробку. Глядите, какие распрекрасные!И торопясь показать красу, растворил коробку.
- Погони вон, мордовороты!И тварей блохастых своих заберите!– от вопля соседа пацан зажмурил очи, а кутята сбились в гуляю и постарались удалиться пофундаментальнее в коробку, – Еще один притащите их сюда, всех с лестницы спущу!
Мальчишки кинулись от этой негостеприимной квартиры, тем не менее чрезвычайно чистоплотно таща коробку с пятью хвостами.
- Пускай вот сюда позвоним, – предложил одинешенек – Тут тетя существует, она, чаятельно возьмет одного. А может и двух, мечтательно предположил он.
В коробке кто то увесисто вздохнул.
- Пим-пилим-пим.. – пропел звучен и тут же растворилась дверь. «Тетя», видаемо, куда-то собиралась, почему растворила разом.
- Вам щеночек не потребен?Распрекрасный и сердечный!– щенок вытащил щеня из коробки, полагая, что в ручках живой преподношение будет выглядеть презентабельней.
… Увесистый шлепок распахнутой ладошкой угодил что один снизу по ручкам, хранящим кутенка. Тот пронзительно взвизгнув, подлетел наверх перебирая в духе лапками, однако пацан все таки умудрился что то словить его и засунуть визжащий шматок шерсти себе за пазуху.
- Еще один придёшь сюда, всех с лестницы спущу!Сообща с вашими смрадными псинами!
Хлопнула закрывающаяся дверь и пацаны побрели отдаленнее по подъезду.
- Какая же он псина?Это же щеночек еще!– недоуменно высказался одинешенек.
… Там еще полным-полно один трезвонили дверные звонисты, хлопали двери и орали публика. Никому не были нужны кутята. А предбудущее, когда на улице минус сорок, у них было одно, стать насмерть на первом этаже хладного подъезда. Собственно оттуда и тащили свою живую хожу эти два пацаненка, уйдя на месте коробки со кутятами, два школьных рюкзака, чтоб они не мешали ходить по квартирам.
Чрез час осталась одна квартира, алкоголика Сашки. Ее особенно ушли на там, потому, что Сашка был мужик нехороший, с увесистым нравом и взором что у волка. Разумеется и не проронить, что совершенно алкоголик, однако пахло перегаром он него устойчиво. И еще он было целиком непредсказуемый в своих поступках. Почему пацаны, вполне праведно ушли его в качестве финального места посещения, предполагая, что за кутят они не токмо услышат десятиэтажный мат, однако и еще могут по шее получить. Сашка не уважал людей, а публика не уважали Сашку. Однако была между ними одна разница. Сашка не трясся людей, а публика его опасались. Разумеется и что не опасаться здоровенного, небритого мужика, нетленно пьяного, кой глядит на тебя взором вурдалака?
- Дыц-дыц… – Остроумничать стук в дверь показал, что чаяние пристроить кутят угасла почитай совершенно. И еще он показал, что звучен не трудится.
За дверью раздался хрипучий мат, что то упало, восстало, и дверь растворилась. Сверху книзу, на притихших от стр**а пацанов глянули злобные, полно посаженные очи.
- Ну-кася?! – рявкнуло перегаром чудовищное харя, – Чо нужно?
Пацаны, кои от стр**а и этак тряслись коленками, сейчас вообще позабыли, что желали проронить и зачем пришагали. Помалкивая и с непередаваемым ужасом они глядели на огромное, злобное тело и даже чаять тряслись, что сейчас будет.
- Это… Вот…Вам не потребно?, – дрогнувшим голосом залепетал тот, кой тащил коробку. А первоначальный, предполагая, что сейчас будет, прямо-таки зажмурил очи соображая, что ускользнуть они уже не поспеют. Однако похоть избавить кутят побороло ужасть, – Возьмите. Прошу. А то они упокоятся.
… Сашка посмотрел на пацанов, там в коробку и тихо простер к ним свои волосатые, немытые ручищи.
А там случилось чудовищное. Чудовищное было в том, что ребятня уяснили одну простую истину, что не тот стоящий человек, кто четыре выглядит извне, а стоящий тот, кто стоящий внутри. И линия он троекратно алкоголик, грубиян и асоциальный элемент.
Сашка забрал себе всю коробку со кутятами. Цельную неделю мы встречали его тащащего в пакете то молоко, то какую-нибудь вкусняшку из зоомагазина, то еще что то. А там он возле автобазы, где трудился сторожем, соорудил вольер и переселил лохматых съемщиков туда. И сейчас это уже не пищащие кутята, а вполне солидная и, центральное ручная, станица охранников.
Сашка славнее не стал. Все этак же цедит, дышит перегаром и злобно глядит на людей. И токмо у дворовых пацанов он сейчас употребляет непререкаемым престижем и почтением. А если кто не знает, то почтение дворовых хулиганов ой что тяжко стяжать.
PS Я написал этот немудренный рассказ, что бы напомнить, в первую черед самому себе – все, что сверху, это шелуха. Центральное, что внутри. Разумеется и прямо-таки не мог не написать, потому, что пацаном, кой трепал этакую же коробку в отдаленном, 1984 году, был я.
- Дядя!– тронул меня за протока одинешенек, кой был без коробки, – Вам собаченок не потребен?
- Разумеется нету, а ты, что, кутят торгуешь?
- Нее, дядя, их кто то скинул в подъезд прямиком в коробке, а они этак пищат, чаятельно желают домой.
Я растворил створку коробки, кою прижимал к мамону другой мальчуган. Из непроницаемых, смрадных недр на меня глядели пять пар щенячьих глаз. Кутята были плотненькие, кругленькие и хвостатые. Они не пищали, а токмо глядели на меня снизу наверх и чаяли о чем то о своем.
- Не пацаны, не потребно. У меня дома двое котов, трясусь не подружатся они с вашими собачками.
Объяснение про «двое котов» было установлено с пониманием и пацаны вздохнув, прихлопнули коробку и понесли живой груз отдаленнее, в розысках предбудущих хозяев.
- Дрззззззз…. – зазвонил дверной звучен у моих соседей. Спустя пустотел минуты дверь приоткрылась и на пороге возник сосед. Не знаю, кем он трудился, однако по виду то ли преподаватель, то ли шеф небольшого дамского отдела. Вечно цивилизованно одет, в ручках портфель. Я еще запомнил, что он гадливо морщился, трогая дверную ручку подъезда. И еще он сооружал замечания. В тотальном то точные замечания, про «не курить в лифте», «не плевать и не мусорить». Нормальный мужик.
- Кто там?– сосед осмотрел чумазую пацанву и знакомо поморщился.
- Дядя, вам собаченок не потребен?– с надеждой узнал тот, кой не хранил коробку. Глядите, какие распрекрасные!И торопясь показать красу, растворил коробку.
- Погони вон, мордовороты!И тварей блохастых своих заберите!– от вопля соседа пацан зажмурил очи, а кутята сбились в гуляю и постарались удалиться пофундаментальнее в коробку, – Еще один притащите их сюда, всех с лестницы спущу!
Мальчишки кинулись от этой негостеприимной квартиры, тем не менее чрезвычайно чистоплотно таща коробку с пятью хвостами.
- Пускай вот сюда позвоним, – предложил одинешенек – Тут тетя существует, она, чаятельно возьмет одного. А может и двух, мечтательно предположил он.
В коробке кто то увесисто вздохнул.
- Пим-пилим-пим.. – пропел звучен и тут же растворилась дверь. «Тетя», видаемо, куда-то собиралась, почему растворила разом.
- Вам щеночек не потребен?Распрекрасный и сердечный!– щенок вытащил щеня из коробки, полагая, что в ручках живой преподношение будет выглядеть презентабельней.
… Увесистый шлепок распахнутой ладошкой угодил что один снизу по ручкам, хранящим кутенка. Тот пронзительно взвизгнув, подлетел наверх перебирая в духе лапками, однако пацан все таки умудрился что то словить его и засунуть визжащий шматок шерсти себе за пазуху.
- Еще один придёшь сюда, всех с лестницы спущу!Сообща с вашими смрадными псинами!
Хлопнула закрывающаяся дверь и пацаны побрели отдаленнее по подъезду.
- Какая же он псина?Это же щеночек еще!– недоуменно высказался одинешенек.
… Там еще полным-полно один трезвонили дверные звонисты, хлопали двери и орали публика. Никому не были нужны кутята. А предбудущее, когда на улице минус сорок, у них было одно, стать насмерть на первом этаже хладного подъезда. Собственно оттуда и тащили свою живую хожу эти два пацаненка, уйдя на месте коробки со кутятами, два школьных рюкзака, чтоб они не мешали ходить по квартирам.
Чрез час осталась одна квартира, алкоголика Сашки. Ее особенно ушли на там, потому, что Сашка был мужик нехороший, с увесистым нравом и взором что у волка. Разумеется и не проронить, что совершенно алкоголик, однако пахло перегаром он него устойчиво. И еще он было целиком непредсказуемый в своих поступках. Почему пацаны, вполне праведно ушли его в качестве финального места посещения, предполагая, что за кутят они не токмо услышат десятиэтажный мат, однако и еще могут по шее получить. Сашка не уважал людей, а публика не уважали Сашку. Однако была между ними одна разница. Сашка не трясся людей, а публика его опасались. Разумеется и что не опасаться здоровенного, небритого мужика, нетленно пьяного, кой глядит на тебя взором вурдалака?
- Дыц-дыц… – Остроумничать стук в дверь показал, что чаяние пристроить кутят угасла почитай совершенно. И еще он показал, что звучен не трудится.
За дверью раздался хрипучий мат, что то упало, восстало, и дверь растворилась. Сверху книзу, на притихших от стр**а пацанов глянули злобные, полно посаженные очи.
- Ну-кася?! – рявкнуло перегаром чудовищное харя, – Чо нужно?
Пацаны, кои от стр**а и этак тряслись коленками, сейчас вообще позабыли, что желали проронить и зачем пришагали. Помалкивая и с непередаваемым ужасом они глядели на огромное, злобное тело и даже чаять тряслись, что сейчас будет.
- Это… Вот…Вам не потребно?, – дрогнувшим голосом залепетал тот, кой тащил коробку. А первоначальный, предполагая, что сейчас будет, прямо-таки зажмурил очи соображая, что ускользнуть они уже не поспеют. Однако похоть избавить кутят побороло ужасть, – Возьмите. Прошу. А то они упокоятся.
… Сашка посмотрел на пацанов, там в коробку и тихо простер к ним свои волосатые, немытые ручищи.
А там случилось чудовищное. Чудовищное было в том, что ребятня уяснили одну простую истину, что не тот стоящий человек, кто четыре выглядит извне, а стоящий тот, кто стоящий внутри. И линия он троекратно алкоголик, грубиян и асоциальный элемент.
Сашка забрал себе всю коробку со кутятами. Цельную неделю мы встречали его тащащего в пакете то молоко, то какую-нибудь вкусняшку из зоомагазина, то еще что то. А там он возле автобазы, где трудился сторожем, соорудил вольер и переселил лохматых съемщиков туда. И сейчас это уже не пищащие кутята, а вполне солидная и, центральное ручная, станица охранников.
Сашка славнее не стал. Все этак же цедит, дышит перегаром и злобно глядит на людей. И токмо у дворовых пацанов он сейчас употребляет непререкаемым престижем и почтением. А если кто не знает, то почтение дворовых хулиганов ой что тяжко стяжать.
PS Я написал этот немудренный рассказ, что бы напомнить, в первую черед самому себе – все, что сверху, это шелуха. Центральное, что внутри. Разумеется и прямо-таки не мог не написать, потому, что пацаном, кой трепал этакую же коробку в отдаленном, 1984 году, был я.
Стюардесса 
Каталог